Места, где буйно произрастают ромашки, одуванчики, полярные маки и других растения возникли на территориях активного таяния вечной мерзлоты
Сотрудники лаборатории «БиоГеоКлим» Томского государственного
университета в рамках проекта Российского научного фонда изучают
котловины обсохших озер-хасыреев как оазисы высокопродуктивных
экосистем в условиях арктической зоны России. В ходе недавней
экспедиции на Ямал учёные обнаружили новый феномен: подобные
«оазисы» формируются также и в местах активного таяния мерзлоты.
Это происходит из-за поступления в почву больших доз микро- и
макроэлементов, что стимулирует активный рост трав и кустарников,
сообщает пресс-служба ТГУ.
«В рамках проекта (№ 18-77-10045) мы работали в районе
расположения самых северных населенных пунктов Западной Сибири —
это 70-й градус северной широты, — объясняет руководитель
проекта, старший научный сотрудник лаборатории
«БиоГеоКлим» Сергей Лойко. —Поначалу места с повышенной
биологической продуктивностью растительности изучали лишь в
хасыреях. Однако вскоре вблизи посёлка Сёяха мы обнаружили бугры
с мелкими озёрами между ними, покрытые буйной растительностью, с
максимумами урожая трав выше, чем в хасыреях. Как оказалось,
«вспышка жизни» в тундре произошла из-за термокарста — вытаивания
подземного льда с последующим неравномерным проседанием почвы».
Жилы льда были задеты в тот момент, когда в этих местах копали
карьеры для добычи песка. Со временем нарушенная вечная мерзлота
в процессе таяния начала отдавать почве элементы минерального
питания, которые содержались в глубоких мерзлых слоях, и это
обогатило почвы. Нарушившийся при проседании мохово-лишайниковый
покров и большее плодородие почв привели к активному прорастанию
семян злаков и разнотравья, которые по тундре разносят ветер и
животные. В результате бугры покрылись ковром из трав и цветов. В
«оазисах» появились ромашки, одуванчики, полярные маки, несколько
видов полыни, злаков, осоки, хвощ, ивы.
Растительность с высокой надземной частью и развитой корневой
системой заметно отличается от окружающих типичных тундр. Она
служит хорошей пищей для дождевых червей, которые поселились на
этих буграх и формируют гумусовый слой, еще больше повышая
плодородие почвы. Мелкие озерки, расположенные среди зеленеющих
бугров, также обогащены растворенными элементами, благодаря чему
заполнены водорослями и максимально насыщены зоопланктоном,
количество которого в 6–7 раз больше обычного. Подобных бугров,
возникших благодаря деятельности человека, учёные обнаружили
несколько, и везде отмечается феноменальная для тундры
продуктивность биосистем.
«На самом деле локальный термокарст не так страшен, как может
показаться, — считает Сергей Лойко. — Арктические виды
растений формировались в плейстоцене под воздействием постоянных
умеренных нарушений, связанных с влиянием мамонтовой фауны.
Местная флора к этому хорошо адаптирована. Более того, умеренное
внешнее воздействие порой выступает своеобразным катализатором,
запускающим вегетационные процессы. Таяние вечной мерзлоты
нежелательно, скорее, с точки зрения воздействия на
инфраструктуру, например, это может приводить к повреждению
дорог. Становится всё более очевидным, что климатический
потенциал арктической зоны РФ сильно недооценён. Феномен, который
мы обнаружили, говорит о том, что даже в условиях короткого
вегетационного периода (в тундре он составляет около двух
месяцев) можно получать богатый урожай травы и кустарников и
использовать их для кормов».
Как отмечает учёный, точечные нарушения, вызванные антропогенным
воздействиям, могут стимулировать не только расширение флоры, но
и разнообразить фауну. Не исключено, что уже в ближайшие годы в
арктической зоне появятся животные, для которых этот ареал не
является типичным.
Источник: www.tsu.ru
